Два чемодана, две сумки, портфель и ноутбук на плече – всё полетело на землю, когда я увидела отъезжающий от станции автобус. В такой момент, действительно понимаешь, что родители с их «делай зарядку по утрам» всегда правы, а занятие йогой никогда не бывает лишним. Стуча на бегу по автобусу, я пыталась привлечь внимание. Пассажиры, которых мне удалось позабавить, попросили водителя остановиться автобус. Иначе я бы не врезалась в это монстрического размера средство передвижения.
– Вы до Анапы? – спросила я, потирая коленку.
– Нет, мы в Кострому.
– Но… но я должна ехать в Анапу.
– Нет, мы в Кострому, – повторил водитель, улыбнувшись, чем-то напоминая плюшевые игрушки с динамиком и лишь одной фразой про запас. Вот только мой мишка сейчас лежал где-то на антресолях в родительском доме и вместо пресловутого «нет, мы в Кострому» сообщал, что любит меня – каждый раз, когда я крепко его обнимала.
Плюшевый, потрёпанный водитель пожелал мне удачи, попрощался и закрыл дверь. Автобус продолжил свой путь. А я, вернувшись к сумкам, горько подметила, что доверять всем трансферным объявлениям не стоит. Как мне убраться из города? «Блаблакар» пришёл на выручку. Водрузив все шесть сумок на себя, я побрела к месту встречи в надежде, что сегодня мне не придётся ночевать на улице.
С каких пор незнакомцы в интернете стали обязательнее междугородних компаний? Но безнадёжно перечёркнутый знак «Москва» я увидела именно с пассажирского сидения доселе незнакомого мне «Вольво», а не с огромной махины, везущей сразу 40 человек по предварительному заказу. Через сутки я должна оказаться в Анапе, а пока у меня было время отдаться дороге, сменяющемуся виду за окном и своим мыслям.
С попутчиками не повезло. Собака, парочка хиппи (идеология тут не при чём, а вот запах – ещё как) и молодой человек, который обладал сверхъестественной способностью не замечать того неудобства, которое приносит его нескончаемая болтовня по телефону. Это длилось уже второй час. Если у водителя начала проступать жилка на шее, то у меня лишь округлялись глаза, создавая на моём лице гримасу удивления и даже, пожалуй, некоторого восхищения. Не многие способны создавать информационную волну такой величины, чтобы она затапливала уши всем, кто попадал в зону доступа. Но ещё больше я поражалась его подружке на другом конце провода. Как она не устаёт слушать, как ее парень собирается «целыми днями валяться на песке, попивая пиво», как «заглянет в дельфинарий и аквапарк»? Помню, он очень беспокоился – будет ли в ресторане «беленькая».
Для чего другие едут на море? И почему именно Анапа? Финансовая грамотность – это, конечно, хорошо, но что они пытаются там найти?
Я увидела знакомые пейзажи и написала моей подруге, что подъезжаю. Кристина приехала на юг пару недель назад и теперь ожидала меня. Ближайшие пару месяцев мы собирались работать с 17-ти до 22-х, а ночи занимать вином и морем. Правда, у меня были и другие планы. Половину одного чемодана занимали книги, половину другого – мольберт с кистями. А в портфельчике, который я не выпускала из рук до конца поездки, аккуратненько покоился новенький альбом из «Республики».
Машина наконец остановилась, я вылезла из неё прямиком в объятия Кристины и палящего солнца. Спустя полчаса мы добрались до соседнего городка под названием Витязево, в котором нам предстояло жить и работать. Как только мои чемоданы коснулись пола нашей крохотной комнатки, я побежала отмывать с себя запах хиппи и бессмысленность подслушанных разговоров. После мы с Кристиной заняли лавочку во дворе съёмного домика. Я знакомилась с соседями, одновременно заказывая огромный сет роллов из местной забегаловки. Помню, меня приятно поразила разница между скромным видом суши в брошюрке и в действительности. Это обстоятельство родило у меня мысль, которая позже заставит в 30-ти градусную жару надеть каблуки и пиджак.
А тогда мы прикончили вдвоём целый сет, притронулись к запасам чачи и отправились по кроватям.
Под вечер я проснулась с неприятным покалыванием в области совести. Мысли о потраченном дне мне на удивление легко удалось заглушить бокалом вина и улыбкой Кристины. «Всё же только первый день, завтра будет продуктивнее».
Паралия – центральная улица, по которой ежедневно вышагивают отдыхающие с полотенцами и кошельками наперевес. По её краям расположились рестораны и островки с безделушками, которые отдыхающие покупают в надежде откупиться от близких, вручив им по магнитику, вместо того чтобы действительно подумать об их желаниях. По центру стоят торгаши, хозяева которых оказались более предприимчивыми, нежели их конкуренты с арендной платой. Разница есть и в сотрудниках, которых они нанимают. Те, что по бокам – работают со спасительным стульчиком, на который можно водрузить своё тело, скрывшись за прилавком. Те, что в центре, должны быть пообщительнее, да и покрасивее. Высокая девятнадцатилетняя девушка имеет все шансы неплохо вписаться.
Яна, наш босс, протянула мне корзинку, полную веночков из искусственных цветов, которые сама же и раздобыла. Рассказала мне о прайс-листе и об улыбке продавца. Втюхивальщика, точнее.
5 часов. Пора приниматься за работу. Я держала свой пост напротив кафе под названием «Джусс». Родители всегда учили меня, что если и делать что-то, то неизменно качественно. Я натянула улыбку на лицо и сделала взгляд максимально приветливым. Через пару часов заиграл Егор Крид. Будучи фанатом кардинально других жанров, я пыталась поначалу не обращать внимания, но, учитывая, что огромные колонки стояли в метре от меня, это было невыполнимо. К 10-ти вечера – расчёт. Яна пересчитала венки, отдала мне 25% от выручки и пожелала весёлой ночи.
По дороге домой Кристина рассказала мне об одной хитрости:
– Если к тебе подойдёт какой-нибудь молодой человек с предложением купить веночек для «одной прекрасной дамы», намекая на тебя, не отказывайся. Мило улыбнись, скажи, что тебе нравится тот, что побольше, возьми денюжку, надень себе на голову, а когда парень уйдёт – положи венок обратно в корзинку.
Такой меркантильный расчёт заставил меня с удивлением оглянуться на мою подругу и закусить губы покрепче, чтобы из них не вырвались слова осуждения.
По дороге домой мы увидели палатку с выпечкой. Кристина, сделав пару эффектных наклонов к нижней полке и немного побеседовав с продавцом, выбила нам 50% скидку на всю выпечку. Весь мир работает по таким правилам или всё дело в специфике курортных городков?
К наступлению ночи с тортом было покончено, откупорено вино и наши души друг для друга.
– Я хочу завтра встать пораньше, пойти к морю, немного порисовать, потом позаниматься французским и можно на работу. Ты со мной? – Наивно спросила я.
– Давай доживём сначала до завтра, – сказала она так, будто знала что-то, чего не знала я.
На следующее утро я поняла, что «будто» из этого предложения улетучилось по волшебному мановению непоседливых юных желаний – новых знакомств, танцев и вина.
Мы ещё не успели встать, как утро переросло в день, а потом и в тот час, когда пора собираться на работу.
Так прошло почти два месяца. Мы праздновали жизнь, будто Бахус был нашим лучшим другом, а Морфей переехал в другой часовой пояс. На работе я начала подтанцовывать под Крида, размахивая веночками (в такие дни продажи шли особенно хорошо). Но бывали и дни, когда я смирно стояла, как солдат на тумбе, который считает часы до «дембеля» в страхе, что настоящая жизнь осталась где-то за стеной. С той лишь разницей, что у меня вместо пластов бетона и колючей проволоки было море, а вместо офицеров – подруга и люди с опухшими лицами.
Однажды мимо меня проходила пара. Молодой человек, желая сделать подарок любимой, остановился около меня, отсчитывая купюры. Девушка взяла его за руку и мягко, но напористо повела дальше. «Мне не нужна эта безделушка», – объяснила она. За все время втюхивания веночков меня впервые посетило чувство гордости за девушку, которая не забыла свои мозги и характер дома.
Весь месяц в Витязево мольберт так и стоял не распакован, французский оставался также далёк от меня, а начата лишь одна книга. Зато я успела воспользоваться кристининым советом – вовремя надеть на себя веночек, который купил мне один из приезжих. Первые несколько раз я отказывалась, даже как-то выдала наш «секрет», вероятно, нарушив кодекс «втюхивальщиков»… Но люди так настойчиво хотят тратить деньги в отпуске, что, когда им прямым текстом говорят: «Потрать на что-то полезное», – они не слышат.
Будто хотят доказать кому-то, что они долго и упорно работали весь год, и вот теперь пришло время отдыхать.
Всё делается нахрапом. Люди изводят себя клерковской работой, нудными жёнами и закостенелыми самими собой целый год. А потом – ювеналово «хлеба и зрелищ». Но эффект сравним с тем, как если бы они ничего не ели неделю, а потом пришли в «Биг-мак» и заказали самую большую порцию. Поначалу вкусно, потом тошнота. Ни пользы, ни действительно стоящего продукта. Но такие люди не голодают и не идут в «Биг-мак», они мучаются, а затем едут в Витязево, где под видом райского наслаждения им преподносится китч и профанация.
Первый раз в жизни я почувствовала страх саморазрушения.
Я предприняла три попытки вспомнить себя и отойти от того гедонистически-завлекающего образа жизни, в водоворот которого попала. Первая попытка была заключена в крохотном листке бумаге, на котором я написала с утра десять новых слов на французском и который взяла с собой на работу в надежде, что смогу в течение этих пяти часов понемножку их подучивать. Тут всё вышло, как в поговорке с зайцами. А жить на что-то нужно.
Вторая попытка заключалась в моей наглости и звуке каблуков, вышагивающих к ларёчку, где делали те самые суши. Я открыла дверь, увидела нескольких поваров и менеджера. Обратившись к девушке с бейджиком, я представилась журналистом и SMM-менеджером, который открыт к сотрудничеству:
– Мне очень нравится то, что вы производите, но реклама у вас хромает. Я лично знаю людей, которые отказались заказывать у вас суши, потому что им не понравилось, как они выглядели у вас в брошюрке. – Тут я соврала. Не знала я никаких людей, но так звучало явно убедительнее. – Я могла бы правильно сфотографировать ваши суши и подобрать подходящие названия, запустить странички в соцсетях, чтобы привлечь большее количество покупателей.
Менеджер растерялась. То ли им никогда не поступали подобные предложения, то ли находились под впечатлением от моего роста и уверенной речи. На выручку менеджеру пришёл повар, сказав, чтобы я оставила номер, а они передадут владельцу. Звонка я так и не получила.
Третья попытка оказалась единственно удачной. Но противозаконной.
Дома у меня остался друг, с которым я общалась по телефону. На вопрос, что бы он хотел в качестве сувенира, Рэй ответил – «кусочек моря». Идти на пляж с пустой бутылкой я не собиралась, а вот сказать своеобразное «спасибо» за то, что он есть в моей жизни, хотелось. Хотелось создать что-то настоящее, что-то живое, чем можно было бы поделиться с ним. В моей голове сложился план. Я поведала его Кристине, и моя бойкая подруга незамедлительно согласилась.
В одну из ночей мы вышли на дело. Я закляла её ждать у моря. Сама же пошла к ресторану, около которого работала. Цель была захвачена, но мешали снующие туда-сюда отдыхающие и охранники – прямо у штендера, который я и собиралась украсть. На этом «домике» мелками было вырисовано меню «Джусса». Я выжидала. Закурила, чтобы не привлекать внимание. Вот бычок уже полетел в урну. Второй. Наконец в заведении случилась небольшая потасовка, охранники обернулись, пытаясь понять, стоит ли им вмешиваться. Я, воспользовавшись этой возможностью, тихонько подбежала к штендеру, схватила его и со всех ног рванула к морю, обгоняя прохожих. Через десяток метров я почувствовала всю тяжесть этого мини-билборда.
К счастью, подвернулись такие же легкомысленные отдыхающие, как и моя юбочка в рабочие часы. Они предложили мне помощь и я, недолго думая, согласилась...
На пути к кромке воды ждало ещё одно препятствие – фургончик полиции. Не позволив дрожи в коленках поползти вверх и возобладать над моим голосом, я спокойно объяснила полицейским, что работаю в «Джуссе» (его меню всё ещё красовалось на штендере), что у меня был тяжёлый рабочий день, а тут ещё и варвар-начальник заставил перетаскивать такие тяжести. Пожалев, как выразился один из них, «хрупкую бедняжку», они спокойно пропустили нас дальше. Встретив испуганную Кристину, я поблагодарила тех ребят, что были мускулами в нашей операции. После я стёрла «улики» со штендера и стала размещать на чистом пространстве буковки, которые я заранее вырезала из альбома.
Закончив эту нехитрую махинацию с клеем и бумагой, я потащила штендер в море, поставила его и немного отошла, чтобы сделать несколько фотографий.
Внезапно штендер снесло волнами, я бросилась его поднимать, но тут мой телефон упал в воду. В панике я оставила штендер дрейфовать, схватила телефон и мы с уже до чёртиков испуганной Кристиной побежали домой.
Благо, на следующий день мне удалось оживить моё карманное чудо техники. Снимки сохранились. Сувенир получился что нужно.
Лето начало подходить к концу. Ремарк так и оставался недочитанным, а другие книги и вовсе не открытыми. Как и не распакованным лежал мольберт. Стараясь не смотреть на всё это богатство, я упаковала чемоданы и уехала. Кристина должна была последовать за мной через пару дней. По прибытию домой я встретилась с Рэем, попросив его проверить электронную почту. Спустя пару секунд на его телефоне было несколько изображений. На них – нагло украденный штендер, горделиво стоящий в воде. А на нём фраза «Rays piece of the sea», которая провозглашала тот отрезок моря его собственностью и говорила о моей победе хотя бы в одной маленькой битве.
