«Я уезжаю, чтобы обрести спокойствие, избавиться от гнёта цивилизации. Хочу заниматься простым искусством. Мне необходимо окунуться в девственную природу, видеть дикарей, жить их жизнью и, подобно ребёнку, выстраивать в своей голове представление о мире посредством примитивных искусств – единственно благих и верных»
Поль Гоген "Ноа Ноа"
Зелёные, фиолетовые, розовые облака над Таити и золото тел маори. Ночью с холма доносятся звуки виво, и юная Техура теплей прижимается к шее, опасаясь присутствия Тупапау, духа, стерегущего мёртвых… Это рассказ о том, как свой собственный ад можно принести и на самый край света.
Говоря о Гогене, нужно начать с поэзии, чтобы тут же оборвать её прозой.
В возрасте 43 лет бывший процветающий биржевой служащий, отец пятерых детей и художник-любитель покидает цивилизацию и обосновывается на Таити (в 1891 году – французское колониальное захолустье). Перемена эта, которую мифотворцам от искусства или просто романтикам хотелось бы обозначить как «вдруг», не была случайной. За плечами – раннее детство в Перу, юность французского моряка, за 6 лет повидавшего полмира. Безоблачная молодость в солидной биржевой фирме в Париже, счастливая женитьба на богатой датчанке. Живопись – хобби, на которое есть время и деньги. Зрелость – биржевой крах, нищета, знакомство с Ван Гогом и живопись, живопись… За разговорами о гнёте цивилизации и примитивном искусстве – всегда было сердце врождённого дикаря.
Чему эта история учит нас: пронзительная любовь
к искусству всегда побеждает привычку к благополучию. Чему эта история учит нас ещё: если остался
на обочине жизни, лучше собрать последнее,
чтобы начать всё сначала где-нибудь у края мира – подальше от будней и сварливой жены
На Таити вспыхнула палитра Гогена и раскрылся его литературный талант. Так из разрозненных заметок и писем родилась «Ноа Ноа», роман-песня о таитянской природе. Книга магическая, где высокая поэзия мешается с этнографическими выписками, «Ноа Ноа» стала скорей плодом представлений и чаяний западного человека о райском уголке, чем действительным документом места. Но Гоген вскоре обнаружил то, чего бежал: исковерканный цивилизацией Папеэте, взяточников-колонистов, христианских миссионеров… Художник перебирается дальше, на Маркизские острова, и пишет свою книгу разочарований – едкую, лаконичную и прекрасную в своей честности «Прежде и потом». Он ведёт жизнь настоящего дикаря: ходит в набедренной повязке, спит под открытым небом, много работает – и всё впроголодь, посылая картины бывшей жене в Европу, где к экзотике уже начинают проявлять интерес. Но всем известно, что цены на картины взлетают на следующий день после смерти художника. Гоген умер в полном одиночестве в возрасте 54 лет, измотанный голодом, лихорадкой и «дурной болезнью» (среди туземцев – увы, за правило), рассорившись со всем колониальным обществом – изгой, преступник, гений. Эта история о том, как свой ад можно повсюду таскать с собой.
Картины Гогена – это воспоминания о первородном рае, написанные в чистых и ярких цветах. Сюжеты пропитаны местными преданиями: в лицах, чьи выражения не скажут европейцу чего-то определенного, угадываются древние маски богов и духов. От естественной и царственной красоты золотых тел не отвести глаз. Начиная с середины XIX века, Европа отказывалась быть замкнутой на себе: шёл процесс расширения горизонта и культурного обмена – сначала Япония, потом Африка, арабский восток… В веке двадцатом модернизм поднял на свои знамёна искусство «примитивных» народов – новая пластика и новая выразительность. Сложно представить себе мастерские Модильяни, Матисса, Пикассо без какой-нибудь иберийской статуэтки или маски. Гоген был здесь застрельщиком, отдавшим жизнь и душу искреннему искусству.
