И сказали: «Невинность девическая
не ведает, что говорит».
И начали играть с ней
во многих хорах,
покуда не возлегло ей на плечи
пламенеющее бремя.
Из стихотворения Хильдегарды
Открыть себя миру женщине во все времена было непросто – особенно в давние времена. Но и античность, и «темные века» знают эти тихие имена, без которых не было бы той европейской культуры, которые мы почтительно называем цивилизацией. Диотима, мантинейская жрица, у которой сам Платон учился философии Любви. Гипатия Александрийская, растерзанная христианами за свои «магические» изыскания в астрономии. Великие жёны и матери – Эдесия, Периктиона… И, конечно, целая эпоха женской монашеской мистики – и первой из них была аббатиса Хильдегарда из Бингена.
Хильдегарда (1098-1179) – отпрыск рыцарского рода. Отсюда, наверное, все ее мужество – мужество женщины, наставляющей монархов и пап. Пяти лет отроду у Хильдегарды начались видения. Девочку отдали под опеку бенедиктинской монахине Ютте, женщине аскетичной и строгой. Под ее началом Хильдегарда изучала Писание и семь свободных искусств, носила вериги и власяницу, пока Ютта не отдала Богу душу, оставив воспитанницу настоятельницей женской монашеской общины – по духу, уму и крови.
Хильдегарда добилась строительства монастыря, прозорливо управляла делами общины, публиковала трактаты, вела переписку с римскими папами, Иерусалимским патриархом и немецким императором – и спокойно скончалась в глубокой старости. Но в этой публичной, но все же смиреной жизни было второе дно…
Природу мистических переживаний сложно описать. Ведь, как известно, откровение дается только одному, для прочих это – стечение обстоятельств, эпилепсия или подлог. Хильдегарда поначалу и сама не верила: не все чудеса истинны, многие из них посылаются во искушение… Но продолжительная болезнь и многократные увещевания свыше убедили Хильдегарду в правильности пути. И она записывала.
Совершилось... что огнистый свет с величайшим блистанием сошёл из разверстых небес, затопил весь мой мозг и воспламенил все мое сердце и всю мою грудь как бы пламенем, притом не только сияющим, но и согревающим, как согревает солнце ту вещь, на которую изливает лучи свои...
Это был опыт неопаляющего огня и света, опыт целостности мироздания, где каждый цветок или червь оказывались наделенными особым смыслом. Мистическое переживание дало вполне ощутимые плоды: из-под пера Хильдегарды вышли многие сочинения о медицине и ботанике, описывающие целебные свойства сотен растений. Данное в экстазе знание вылилось в стройную философию и удивительные стихи. Прихотливая и цветистая образность поэзии Хильдегарды разительно отличается от сухих назидательных аллегорий, господствовавших в литературе того времени. Это неровное дыхание, богатство ассоциаций роднит эти средневековые стихи с верлибрами уже XX века – с поправкой на то, что за этими строками стоит мощнейший личный опыт и нерушимая логика веры, а не невротический раздрай обманутого человечества.
К своим стихам Хильдегарда писала ни на что не похожую музыку. Отойдя от «мужского» григорианского канона, Хильдегарда насыщала свои хоры экстатической дрожью, протяженным распевом, шепотами. Разумеется, все это по достоинству оценило только наше время, начиная с шестидесятых. Надо ли говорить, что все партии – женские? Мужской голос появляется лишь однажды: это роль сатаны…
Не так давно о Хильдегарде сняли художественный фильм «Видения – Из жизни Хильдегарды фон Бинген». Это типично светская трактовка образа «сильной женщины»: не обошлось без интриг, зависти, земной любви.
Так наше время с легкостью адаптировало Хильдегарду под себя – «первый модернистский поэт и композитор», «первая зеленая», «первая феминистка»… Стигматы новой религии на теле исторической памяти и мировой культуры. Что ж, симптоматично для нового Средневековья, в котором мы все вдруг оказались.
|
