На вопрос о том, что привлекает в фильмах Федерико Феллини, некоторые будут отвечать история (подразумевая сюжет), другие – драматургия, а особенно преданному зрителю придет в голову говорить о киноязыке.
Все это будет верно. Еще одна грань творчества режиссера – сценография, гротескная, объемная и яркая даже для черно-белых лент.
В возрасте двенадцати лет Федерико создавал наряды для собственного кукольного театра, в пятнадцать рисовал афиши кинопроката и карикатуры для небольших журналов, в восемнадцать зарабатывал на жизнь, придумывая комиксы для флорентийского издания «420». До постановки своего первого фильма он постоянно рисует. Отсюда тонкая художественная интуиция и фанатичное внимание к деталям.
Костюм – любимый элемент сценографии Феллини, главное выразительное средство его актеров наравне с телодвижением, мимикой и диалогом. Поэтому режиссер ищет и находит для своих фильмов лучшего художника по костюмам. Теперь его кудесник, вдохновитель, брат, правая рука на съемочной площадке и художник по костюмам – Данило Донати.
Ворвавшись, как и подобает ломбардцу, в кинематограф в 1959 году, Данати начинает ставить фильмы для Марио Моничелли и Роберто Росселлини. Для Паоло Пазолини Донати проводит месяцы в библиотеках и архивах, чтобы отрисовать «Евангелие от Матфея». Донати – фанатик, творец, он страстно хочет повернуть историю вспять, воссоздать ее до мельчайших деталей. Для костюмов «Царя Эдипа» ракушки привозят с побережья Эгейского моря.
Уже в 60-е годы Донати срывает кинонаграды, словно спелые плоды с дерева: первый «Оскар» за «Укрощение строптивой» Франко Дзеффирелли, второй присуждают «Ромео и Джульетте» за «историческую достоверность и точно воссозданные костюмы». На этой волне его и повстречал Федерико Феллини.
Тогда режиссер постулировал в своих интервью: «Вымысел – единственная реальность». Донати как художник откликнулся на сюрреализм Феллини и разработал сценографию для «Сатирикона», «Рима», «Амаркорда», «Интервью» и до мельчайших деталей создал сумасшедший мир куртуазной Европы в «Казанове». За него он поставил на полку свой третий «Оскар».
С момента их первой встречи в небольшом сарае за съемочной площадкой «Сатирикона» было понятно, что два художника поняли друг друга навсегда. Им достаточно было один раз обсудить суть, чтобы больше на это не тратить время.
Донати вспоминал в интервью: «Феллини предоставил мне полную свободу действий, однако с первого дня я понимал, что он хочет увидеть нечто вечное и нереальное. Моей главной задачей было избавиться от любых ассоциаций с фабричной одеждой. Я придумал некоторую основную форму, которая подходила всем, но менял материалы и цвета, при этом сделал так, чтобы лица персонажей оставались доминирующим фактором. Сложнее всего было убрать все лишнее, оставив лишь метафизику».
Сценография – это еще один повод, возможно даже самый важный, пересмотреть фильмы Феллини.
Часто режиссер акцентирует на этом внимание. Создавая противоречивый, бурлящий внутренний образ Рима – этого вечного города, существующего на грани реальности, – он вставляет пятнадцатиминутную сцену гротескного модного дефиле, в котором от начала до конца представления костюмы становятся все более фантастическими. В финале в одеянии Папы Римского использованы светодиодные пластины, зеркала и увеличенная светящаяся тиара.
Отныне, следуя завету режиссера:
Чем больше ты стремишься подражать действительности, тем скорее скатишься к подделке
Донати намеренно уходит от историзма. Эпохи как культурной категории в его фильмах не существуют. Глядя на розовые парики, высотой семьдесят сантиметров, из фильма «Казанова», смутно мы различаем здесь и рококо, и избыточную барочность… Перед нами маячат золоченые пряжки на шелковых туфлях и белоснежные панталоны, но узоры, замешанные на восточных орнаментах, цветущие пышным цветом на платьях придворных дам, заставляют забыть о времени и насладиться мистерией цвета и духа бессмертного Джакомо Казановы. Свободная трактовка жизни героя, свободная композиция, свободный полет фантазии Данило Донати.
Театральное ателье «Франи» в Риме, единственное, которому доверяли оба художника, отшивало тонны костюмов из парчи, бархата, тесьмы, шелка и кружева, а когда этого было недостаточно, мастера изобретали новые ткани. Позже в «Интервью» они сделают костюм частью характеров героев. Нарочитая небрежность, Марчелло Мастроянни, богемный шик, Антонелла Понциани, фраки, мантии, шлейфы, цилиндры – сплошной киносон длинною в два часа.
Об этом и мечтал Феллини – воплощать свои сны.
